Команда Д - Страница 101

К оглавлению

101

– Нет, это я не вытерплю! – решительно заявил Гек, – Ты мне хочешь отравить полчаса отдыха перед сном?

– Это же классика! – важно произнес Зеф, – От слова «класс».

– А что, группы «Кино» там нету в этой стопке кассет? – спросил Гек.

– Нет, вот это уже я не вытерплю! – возмутился Зеф. – Ты еще поставь ту дрянь, которая на вашей дискотеке играла!

– Ту дрянь я сам терпеть не мог.

– Вы еще подеритесь! – возмутилась Яна.

Гек и Зеф сразу остыли. И тут Яна заметила гитару, висящую в углу.

– А кто-нибудь играет на гитаре? – спросила она, кивнув в сторону угла.

– Я играю. – сказал Гек.

– Так может ты сыграешь?

– Сыграть-то я могу, вот только петь я не умею – совершенно нет голоса.

– Совсем-совсем? – разочарованно протянула Яна.

– Совсем.

– Артем, а ты? – она обернулась к Зефу.

– Не Артем, а Зеф. – улыбнулся Зеф, – Петь я умею. И даже песни когда-то свои писал. Но я не умею играть.

– А как же ты песни писал? – удивилась Яна.

– Ну вот так, писал и пел.

– А ты скажи Геку что играть, и пой! – предложила Яна.

– А что ты умеешь играть кроме «Кино»? – осведомился Зеф.

– Баха играть не умею. – в тон ему ответил Гек.

– Да зачем мне Бах, мне бы какие-нибудь блатные три аккорда.

– Тебя не поймешь, – удивился Гек, – то у тебя Бах, то блатные аккорды. – он действительно взял два простых аккорда и стал тихо наигрывать какой-то жалобный ритм.

– А что тут удивительного, я же зэк. – усмехнулся Зеф.

– Поздравляю. – отозвался Гек, Хотя я тоже не без этого.

– Ух ты, а в какой зоне ты срок мотал? – обрадовался Зеф.

– До зоны не дошло, но в «Крестах» я посидел.

– А, так что ты понимаешь в жизни! Ты не сидел на нарах, не лепил шахматы из хлебного мякиша?

– Але, базар! – перебила их Яна, – Вы хотите испортить мне вечер своими разборками кто из вас круче?

– А что ты хотела? – со смешком обернулся Зеф, – Нормальная оленья ситуация: два самца и самка, самцы машут рогами. Кто круче, того самка и выберет. Передачу «В мире животных» смотрела?

– Ну человек же не олень! – возразила Яна.

– А в чем разница? Ситуация такая же.

Яна задумалась.

– А вы мне оба нравитесь! – объявила она. – Я вас двоих выбираю. Поживем-увидим. А теперь уже спойте что-нибудь наконец!

Гек с Зефом переглянулись и рассмеялись.

– Играй простую блатную мелодию. – Зеф деловито высвистел незатейливый мотив. – Понятно?

Гек перебрал струны.

– Во, то что надо. – обрадовался Зеф и объявил, – Блатная шахматная песня. Написано в зоне этим летом. – И он запел:

Я родился и вырос как пешка, королем по району ходил.

Никому я не делал плохого, только черную кепку носил.

Но однажды я женщину встретил – она мимо плыла как ладья.

И тогда я сказал: «Эй подруга, ты немедленно будешь моя!»

А она завизжала как падла, конь какой-то на помощь прибег.

И ее я прирезал на месте от любви и душевных тревог.

Повязали меня офицеры, в суд народный судить повезли.

Тихо плакала мама-старушка когда сына в тюрьму заперли.

У двери клетки тесной и черной – офицер будет долго стоять.

Номер клетки моей Е-4, мне свободы вовек не видать.

А на воле крутые расклады: кореша мои в дамки пошли.

И теперь они ходят ферзями, это значит – почти короли.

Офицер стережет меня в клетке, начал я от тоски погибать…

Он стоит у двери Е-4, как же как же его на Е-5 ?

Он стоит у двери Е-4, как же как же его на Е-5!!!

* * *

Часть V. Аэропорт

АЭРОПОР. Лето 1998 года.

Самолет медленно выкатывался с базовой площадки аэропорта. Вполсилы гудели тягловые моторы, неуклюже покачивались крылья, но двигался самолет уверенно и спокойно. Он проехал всю площадку, развернулся, притормозил и покатился в обход, выбираясь к началу взлетной полосы. Это был обычный «Боинг», принадлежащий немецкой авиакомпании, через два часа он должен коснуться немецкой земли, точнее, берлинского бетона. Вдруг самолет застыл. В этом не было ничего необычного – нормальная предстартовая процедура. Сейчас диспетчеры дадут команду и он устремится вперед, только уже не маневрируя по дорожкам аэропорта, а стремительно набирая скорость всеми ходовыми моторами.

Но диспетчер не давал команды. И тому были причины – по взлетной полосе навстречу самолету стремительно двигался приземистый джип, а с противоположной стороны раздалась очередь – Гриценко определил, что стреляли из старого доброго Калашникова – и показался второй джип. Машины встали по бокам «Боинга», и из распахнувшихся дверей посыпались люди. В тот же миг один из люков «Боинга» раскрылся, и кто-то из выскочивших кинул в образовавшийся проем какой-то предмет, напоминающий небольшой пистолет. И действительно – немедленно внутри самолета раздался приглушенный выстрел и из люка на бетон выпало тело в форменной одежде помощника пилота. Вслед за ним высыпалась, раскатываясь в воздухе, веревочная лестница, и шестеро приехавших – Гриценко отметил, что их было именно шестеро – слаженно и быстро подняли в люк два тюка из джипов и забрались сами. Лестница убралась и люк закрылся. Все происшествие заняло ровно четыре минуты, и к «Боингу» уже подъезжали три патрульных машины внутренней охраны аэропорта «Шереметьево-2».

Неожиданно люк распахнулся снова, и оттуда буквально вышвырнули крупного человека в строгом сером костюме – не смотря на то, что его руки были скованы наручниками, он сумел в воздухе перевернуться и приземлиться на ноги. В следующую секунду он дернулся в сторону, но автоматная очередь из люка распластала его по бетону, мешая брызги крови с искрами бетонной крошки. Через секунду в люке появился человек в плаще. Лица его не было видно, но вся его поза показывала, что его просто выставили насильно в проеме люка: было в позе что-то нелепое – как будто выставили не живого человека, а остекленевшую куклу. Взвод подъехавшей внутренней охраны, успевший рассосредоточиться за своими машинами и джипами прибывших, никак не отреагировал на это – очевидно команды «огонь» они еще не получили – слишком мало прошло времени, чтобы хоть кто-нибудь сумел понять что вообще произошло. Гриценко отметил про себя, что внутренняя охрана сработала оперативно, даже подозрительно оперативно для такого молниеносного случая. И он решил, что скорее всего она была поднята по тревоге минут на семь раньше – когда темные джипы только прорывались на поле действия с разных сторон аэропорта, а что они прорвались с боем было теперь уже очевидно.

101