Команда Д - Страница 31

Все быстро поднялись и переместились в большую комнату, ту, в которой Яна проснулась неделю назад – сейчас казалось что с тех пор прошла уже вечность. Компания расселась в кружок, погасили свет и откуда-то посередине появилась свечка, которая отбрасывала колышащиеся тени по стенам. В наступившей тишине Мышь оглушительно чиркнула спичкой и поднесла ее к трубке. Вскоре повалил едкий дымок. Мышь затянулась, затем плавным движением подняла трубку вверх, прикоснувшись мундштуком ко лбу, и передала ее дальше по кругу. Каждый затягивался, прикасался трубкой ко лбу и передавал дальше. Все молчали, подолгу задерживая дым. Наконец трубка дошла и до Яны. Яна вдохнула и горький дым полез в горло. Она чуть не закашлялась, но удержала дым в легкий и затаила дыхание. Затем она вспомнила, что надо прикоснуться мундштуком ко лбу, прикоснулась и отдала трубку соседке. Шумно выдохнула Мышь. Трубка сделала три круга и погасла.

– А зачем мудштуком в лоб тыкать? – спросила Яна и почувствовала как странно и смешно вылетают слова.

Мышь рассмеялась, затем стали смеяться все. Яна сама хохотала, просто давилась от смеха – так было смешно. Наконец Мышь произнесла:

– Дамка, это дух Джа, традиция такая. Бог Джа, дал все, Джа Растафари. Он придет и. И это как вода из колодца. И как вот если даже не знаю и…

– И? Чего "и"? – удивилась Яна.

– Мышь гонит! Обкурилась и гонит. Не грузись. – серьезно сказал Кельвин.

– Я-я-я гоню? – произнесла Мышь. – Да, гоню. Давайте веселиться. Космос!

– А? – отозвался Космос.

– Давай споем гимн! – произнесла Мышь и торжественно закатила глаза вверх и смешно подняла руки к потолку.

Космос пошел на кухню – наверно за гитарой. Ходил он долго, чем-то шуршал и ронял какие-то табуретки. За это время завязался разговор – бессмысленный и смешной. Яна смотрела на коробок спичек, лежащий около свечки – он дышал, его бока вздувались и опадали. «Как живой!» – решила Яна и зачем-то положила его в карман. Затем она долго смотрела на пламя свечи, и пламя улыбалось ей, подмигивало и принимало разные формы, наводя на какие-то далекие воспоминания – то показывало Вечный огонь и караул около него в Выборге, то горелку в кабинете химии, то манекен на полигоне в городке под Ярославлем, вот в горло манекена впивается нож. Из пламени появился Лось и жестами объяснил Яне, что он теперь мертв и свободен, угрожал, строил рожи, жаловался на судьбу и махал пистолетом. Язычок пламени дернулся и из-за плеча Лося появился мужик с торчащим из шеи ножиком – он тоже грозился, стенал, обещал отомстить. «Дамка!» – кричал он, махая кулаком.

– Дамка! Дамка! Ты что? – Кельвин тряс Яну за плечо. – Ты почему плачешь?

– Я? – Яна оторвалась от пламени и поняла что по шеке ее действительно катится слезинка. – Не знаю, я человека убила. Двоих людей… Живых. Они жили, росли, чего-то хотели… – Яна всхлипнула снова.

– Не надо, это все глюки. И измены. Гони их к черту, тот кто хочет жить вместо тебя, тот не имеет права жить.

Кельвин протянул руку и скомкал в пальцах пламя свечи. Лицо Лося померкло и исчезло, за ним исчезло лицо человечка с ножом из шеи. Дым от погашенной свечки взвился вверх и исчез. И тут кто-то зажег свет. Стало сразу просторно и весело.

– Гимн! – провозгласил Космос. – Исполняется на мотив «От улыбки»! Старинный гимн хиппи! – уточнил он на всякий случай.

И дружный хор весело затянул:

От подкурки будет всем ништяк,

От подкурки фенька клевая сплетется,

Дядя мент не треснет нам в пятак

И на вписке вкусный хавчик заведется.

И тогда наверняка заколотим косяка,

Оглянувшись, нет ли милиционера?

Головастики спешат превратиться в лягушат,

А в олдовых превратиться пионеры!

Яна слов не знала и подпевать не могла, но все равно было очень смешно. Пока снова и снова повторяли последние строки припева, Яна успела спросить у Ежа кто такие «олдовые», а Еж ей путанно объяснил, что «олдовые» – это старые хиппи, а «пионеры» – молодые. Тут вмешалась Мышь и стала вдруг объяснять кто такие «гопники» – ей послышалось, что разговор идет о гопниках. Ежик сказал что «гопники» – это стриженные, но Мышь возражала, что не обязательно стриженные, а просто любая уличная шпана, которая шляется и ищет кому бы треснуть в пятак.

Без подкурки будет сломан кайф,

Без подкурки всем обломно и голимо:

Злые предки станут портить лайф

И на трассе драйвера проедут мимо.

– Я ни слова не понимаю! – улыбнулась Яна.

– А ничего не надо понимать, это музыка! Слушай ее и подпевай припев!

И тогда уж наверняк – соберется весь тусняк

И устроит демонстрацию фрилава!

Пусть ништяк придет к вам в дом, пусть минует вас облом,

И в заначках не кончается халява!

Последний куплет повторили еще несколько раз и песня закончилась. Космос снова что-то пел, были и смешные песни и грустные, затем взяла гитару Мышь и спела какую-то протяжную песню на незнакомом языке, а когда Яна спросила что это за язык, Мышь ответила что-то непонятное про язык эльфов средиземья. «Опять гонит», – решила Яна. Затем Мышь выходила на кухню и вернулась оттуда, ругая какого-то парнишку, который оказывается под шумок забрался в радиоприемник, достал мешочек, заколотил в беломорину конопли и самовольно покурил там же на кухне. Вид у него был зашуганный, и Мышь его громко стыдила. Затем снова пел Космос, который исполнил свою знаменитую песню про «яйца».

– Дамка тут спрашивала кто такие гопники. – объявил Ежик.

Космос обрадовался и начал петь частушки про гопников. Яна ничего не запомнила кроме последней: «Как на Киевском вокзале хиппи гопника поймали и отпацифидели, пока менты не видели.» Все опять смеялись.