Команда Д - Страница 57

* * *

Конец лета 1990 года.

Наверно было на то особое распоряжение, но отбывать срок Зефа отправили далеко на Восток – ИТК располагалась в Богом забытом месте, где-то далеко-далеко между Байкалом и Хабаровском. Место было глухое и дикое, кругом на много километров простиралась тайга. Пока ехали в вагон-зэке, опытные урки уже успели рассказать Зефу про это место. По их словам, место было гнилое, хотя конечно бывали места и похуже. Таежные болотистые леса были буквально забита лагерями – они шли вдоль реки Гилюй и вдоль реки с характерным названием Уркан. Обитатели этих зон занимались в основном лесоповалом и лесосплавом. Впрочем была в этом районе одна зона, которая считалась райским местом. В ней заключенные работали в мастерских. Там и кормили лучше, и работа была полегче, да и вообще условия, по рассказам, были хорошие. Зеф стал расспрашивать по какому принципу заключенных разбирали по зонам, но выяснилось что принципов тут никаких нет – все уже решено и записано в каких-то неведомых списках.

Зефу повезло – он попал именно в «райскую зону» близ Тыгды, в исправительные мастерские. Зона была большая и довольно хорошо обустроенная. Вообще Зеф всегда представлял себе зону просто сущим адом, где заключенный трудится с утра и до вечера, питается объедками, а рядом с ним стоит вохровец с собакой, и так и ищет удобного момента чтобы ударить или выстрелить, а на ночь зеки строем идут в барак с дырявой крышей, стоящий в чистом поле и спят на неструганных нарах без матрасов до утренней побудки.

На деле все оказалось иначе, и Зеф с удивлением увидел, что и в зоне жизнь все-таки продолжается. Оказалось, что зона – это просто маленький мирок, крохотная модель большой жизни. Здесь было все – были свои таланты и свои бездари, свои карьеристы и свои неудачники, свои честные обыватели и свои бандюги, свои трудовые коллективы и свои мафиозные кланы, свои богачи и свои нищие, свои контрабандисты и свои наркодиллеры, свои трудовые будни и свои развлечения. В зоне шла жизнь, пожалуй еще более насыщенная и энергичная чем на воле. Кормили мерзко, но не объедками, крыша над головой была, и бараки были добротно сделанны, кирпичные. Жили более-менее по распорядку, но случалась и вольница. Дисциплина кое-как соблюдалась, но никто не стоял с автоматом за спиной, и Зеф, глядя вокруг, удивлялся до чего же бесцеремонно кипит преступная жизнь – где-то варили наркотики, где-то точили пистолеты, где-то бросали на карточный стол пачки долларов… Вот только женщин очень нехватало, впрочем местные богачи каким-то образом позволяли себе заказывать с воли проституток.

Зона носила репутацию «образцовой зоны», а на жаргоне зеков называлась «спокойной». Действительно здесь было спокойно – дни шли размеренно, вохра не зверствовала, повальные шмоны были крайне редким явлением и проводились только перед приездом больших начальников. Да и зеки были поспокойнее. По слухам, в остальных «лесных» зонах области постоянно происходили побеги, бунты, в бараках царили драки и поножовщины. Здесь же драки были редким явлением, зеки предпочитали играть в шахматы и нарды, выточенные в мастерских из кости. Без драк конечно быть не могло, и в первую же неделю Зефу пришлось двинуть пару местных урок – так, чтобы не наглели. Просто им приглянулись кое-какие вещички Зефа и они решили их взять. Один из этих урок считался местным громилой, и когда Зеф прямым ударом уложил его в нокаут, остальные урки, которые поначалу решили что новичок «толстый лабух», стали относиться к Зефу с уважением. Местные авторитететы даже несколько раз приставали к нему с просьбой «помочь разобраться» в каких-то своих вопросах, но Зеф от роли лагерного громилы аккуратно отказывался, и в конце-концов его оставили в покое.

Мастерские производили всякую мелкую утварь – какие-то дверные петли, детали для сеялок, железные ведра и прочую ерунду. Поскольку Зеф не имел слесарного опыта, к станкам его не подпустили, а приставили модмастерьем к зэку-слесарю Петру.

Петр был низеньким и щуплым мужичком, уже в возрасте. Жизнь его сложилась непутево – сидел он второй раз. Родился Петр в Чите в годы войны, рос без отца. Вскоре умерла и мать. После восьмого класса ушел учеником на завод, немного послесарил, ушел в армию, а вернувшись устроился обратно на завод, но вскоре один из цеховых мастеров предложил ему хорошую должность кладовщика взамен недавно уволившегося. Петр, не раздумывая согласился, а через месяц на склад пришла комиссия и обнаружила крупные хищения. Уже на суде Петр догадался что все-таки произошло – его подставил подонок-мастер, который был в сговоре с уволившимся кладовщиком. Именно они-то и воровали со склада, а почуяв приближение комиссии, подставили молодого Петра, и доказать уже конечно ничего было нельзя. Похищено было оборудования на огромную сумму, и статья была фактически подрасстрельная – хищение государственного имущества в особо крупных размерах – кладовщик с мастером об этом знали. Но прокурор смягчил приговор и Петру дали пятнадцать лет с конфискацией. Конфисковали у Петра старинный немецкий радиоприемник, который привез когда-то его дед военным трофеем из Берлина. Деда Петр не застал в живых – в сорок шестом году дед выписался из госпиталя после контузии, приехал домой, а через полгода умер. Кроме приемника в комнате Петра в коммуналке стоял фанерный шкаф и кровать – больше конфисковать было решительно нечего. Следователя впрочем не смутил тот факт, что сам вор государственного имущества ничуть не обогатился, и Петр отправился мотать срок в Тыгду. Попав в слесарный цех, Петр работал добросовестно, и через десять лет был досрочно выпущен.